Стрижкова Н.А. Россия и мир: проблемы взаимовосприятия культур // Российская история. 2009. №2. С. 199-202.


Россия и мир: проблемы взаимовосприятия культур

5 февраля 2008 г. в Институте российской истории РАН в рамках научного семинара по ис­тории взаимовосприятия России и мира состоялось очередное, 15-е заседание «круглого стола»1.

После вступительного слова руководителя Центра по изучению отечественной культуры ИРИ РАН, организатора ежегодных «круглых столов» к.и.н. A.B. Голубева, пленарное засе­дание было открыто презентацией книги «Россия-3апад в начале нового тысячелетия», объеди­нившей труды российских и зарубежных ученых в области имеджинологии - междисциплинар­ного научного направления, изучающего национальные образы мира. По словам составителя и ответственного редактора книги д.филол.н. А.Ю. Большаковой (ИМЛИ РАН), в задачи ав­торов сборника входило исследовать не только взаимовлияние отдельных произведений науки, литературы и искусства, но и взаимовосприятие образов России и Запада в целом.

Председатель Общества «Знание» Монголии профессор С.Х. Э р д э н е (Международный НИИ проблем управления) посвятил свой доклад диалогу русской и монгольской культур в начале XXI в., монгольско-российским отношениям в аспекте культурных взаимосвязей. К.филос.н.

В.А. Литвиненко (Институт военной истории МО РФ) в докладе «Миропроектная конкурен­ция России с внешним миром в ее исторической ретроспективе» подчеркнул, что взаимовоспри­ятие может происходить только на основе четкой самоидентификации. Наличие адекватного представления о самом себе и о том, в каком пространстве необходимо себя позиционировать, дает основания предъявлять себя окружающему миру.

К.пед.н. O.E. Фролова подготовила свой доклад на материалах современных анекдотов, в которых представлена широкая география портретируемых и сопоставляемых наций, а также отражено новое явление в русском анекдоте - англоязычные выражения, особенно в тематиче­ской группе так называемых «компьютерных» анекдотов. Обращение к английскому языку, по словам автора доклада, показывает необходимость освоения технологических достижений, «принудительное» требование изучать иностранный язык, чтобы понимать достижения Запада.

Дальнейшее заседание «круглого стола» проходило в трех секциях. Работой первой секции «Россия и мир в XVI—XIX вв.» руководила к.филол.н. С.К. Милославская (Государственный ин­ститут русского языка им. A.C. Пушкина). К.и.н. Л.П. Найденова (ИРИ РАН) охарактеризо­вала представления Максима Грека о географии вообще и о Европе в частности, подчеркнув, что в них нашло отражение своеобразие его мировосприятия, характеризующееся как взгляд «члена греческой диаспоры в Ренессансной Италии».

В выступлении к.и.н. A.B. Виноградова (ИРИ РАН) «Русские и крымские служилые лю­ди глазами друг друга» рассматривались различные аспекты отношений русских и крымских ди­пломатов при осуществлении ими посольской миссии, как в Крыму, так и в русском государстве. Доклад д.и.н. В.И. Шеремета (Институт востоковедения РАН) и Л.В. Зелениной (Рос­сийская академия общественных наук) «Ислам и его приверженцы в глазах русского общества XVIII - первой половины XIX в.» был посвящен неоднозначному восприятию ислама в России. В рассматриваемый период в русском обществе образ «иной-чужой-враг» трансформировался под влиянием признания значимости мусульман - подданных России в строительстве империи, а также под воздействием государственных изданий исламской литературы.

К.и.н. О.В. Маринин (МГУ им. М.В.Ломоносова) в докладе «Центрально-европейские государства глазами императора Николая I и графа Бенкендорфа» пришел к выводу, что изучение неопубликованных мемуаров Бенкендорфа, постоянно сопровождавшего импера­тора Николая I в поездках по России и за рубежом, позволяет дополнить, а в ряде случаев и опровергнуть имеющиеся в исторической литературе суждения относительно внешней поли­тики российского императора.

О наличии разных моделей в восприятии внешнего мира, которое приводит к появлению весьма разных образов одной и той же реальности, рассказал к.и.н. П.С. Куприянов (Инсти­тут этнологии и антропологии РАН). Анализ нескольких сочинений Ф.П. Лубяновского и.Б Броневского, содержащих описание Краины и Штирии (территории современной Австрии и Словении) первой половины XIX в. показывает, по мнению исследователя, что описание путе­шественником чужих земель осуществляется по определенным параметрам, набор которых за­дан той или иной культурной моделью, преобладающей в его сознании. Именно эта модель опре­деляет, в конечном счете, тот образ, который предъявляется читателям «путешествия» В текстах XIX в. образы иного формировались под влиянием двух основных, во многом конкури­рующих, представлении о путешествии как, с одной стороны - просветительской, а с другой стороны - этнографической практике.

К.и.н. Л.В. Жигальцова (МГУ им. М.В. Ломоносова) посвятила свое выступление влиянию западных идей на восприятие женского вопроса русским общественным сознанием в 1830-1840-е гг. По утверждению автора, женский вопрос является порождением тех историче­ских изменений, которые произошли в Европе в XVIII в. Определенные теоретические основы были заложены в трудах просветителей (Руссо, Вольтера), затем - социалистов-утопистов и наконец феминисток Олимпии де Гуж, Мэри Уиллстонфадт, Жорж Санд, отвергавших прежние устои семейной жизни и поведенческие стереотипы женщин. В Россию эти идеи проникли в XVIII в. с реформами Петра I и Екатеиины II в области образования, в основе которых лежали идеи просветителей. Именно с этого времени началось практическое включение женщин в об­щественную жизнь, появились первые признаки их самоидентификации.

В докладе к.филол.н. С.К. М и л о с л а в с к о й «Русская литература XVIII-XIX вв. в учебни­ках русского языка для иностранцев: парадоксы европейского образа России» было опровергну­то Давнее утверждение, что русская литература способствовала формированию позитивного об- раза России в Европе, особенно во второй половине XIX в. Анализ реакции западных интеллек­туалов на переводы русских писателей, по утверждению докладчика, заставляет усомниться в этом. Рассчитанная на «внутреннее употребление» социальная критика, содержащаяся в произведениях русских писателей, воспринималась в Европе негативно, и формировала отнюдь не позитивный образ России.  

Вторая секция, работавшая под руководством к.и.н. A.B. Голубева объединила доклады по­священные проблеме «Россия и мир в первой половине XX в.». К.и.н. Л.В. Жукова (МГУ им. М.В. Ломоносова) рассмотрела деятельность западных христианских миссионеров среди русских военнопленных в Японии 1904-1905 гг. По словам докладчика, в середине XIX в. Япония стала ареной столкновений не только политиков и предпринимателей, но и миссионеров различ­ных христианских конфессий. Русско-японская война привела к появлению в стране почти 100 тыс. военнопленных, за обращение которых вступили в борьбу миссионеры.

в докладе к.и.н. И. О. Ермаченко (Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург) «От Цусимы до Мессины: эхо русско-японской войны и проблемы международной моральной реабилитации ВМФ в общественном мнении России» рассматривалась проблема реакции русского общества на участие моряков российского военно-морского флота в спасательных работах после мессинского землетрясения в 1908 г. В центре внимания исследователя находился аспект сопоставления международного резонанса Цусимской катастрофы и мессинского подвига моряков в публицистике различных идейных направлений и в общем историко-культурном аспекте.          

К.и.н. Н.Ю. Кулешова (Московский государственный университет прикладной биотехно­логии) в своем докладе рассмотрела несколько национальных моделей мира в годы Первой ми­ровой воины, которые, имея очень сходный набор идей (всеобщего мира, свободы и счастья че­ловечества) отличались тем, что каждая из них предлагала свой путь продвижения человечества к светлому будущему. Территориальная модель в целях достижения всеобщего мира предлагала раздел территории тех государств, которые представляли военную угрозу. По германской культурно-расовой модели, или модели германизма, путь к счастью человечества лежал через его германизацию, а по христианско-православной (российской) модели - через его христианизацию или «православизацию». При этом мировая война считалась неизбежным средством достижения различных моделей мира.

Выступление аспирантки ИРИ РАН H.A. Стрижковой было посвящено взглядам извест­ного советского журналиста Д.И. Заславского на перспективы революции в Германии в 1918- 1920 гг., отраженным в его дневнике. Д.и.н. В. Л. Черноперов (Ивановский государственный университет) по материалам АВП РФ проанализировал оценки, которые давал японской политической элите первый полпред СССР в Японии В.Л. Копп в своих донесениях наркому ино­странных дел Г.В. Чичерину. Его оценки, по утверждению докладчика, существенно отличаются от тех, которые даны в историографии.

В докладе «Японский медведь на китайской пасеке: Дальний Восток в советской политиче­ской карикатуре 1920—1930 гг.» к.и.н. A.B. Г о л у б е в рассказал об особенностях формирования визуальных образов внешнего мира средствами политической карикатуры и о том, каким пред­ставал Дальний Восток межвоенного периода на страницах «Крокодила». Особое внимание до­кладчик уделил проблеме масок и личностей в визуальном отображении стран и регионов. Спе­цифика японской политической культуры или, точнее, представление об этой специфике, характер­ное для советской политической элиты, явилось причиной беспрецедентной деперсонификации советской карикатуры, посвященной этой стране.

Д.и.н. В.А. Невежин (ИРИ РАН) рассмотрел вопрос о наличии гендерных стереотипов в романе Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол». По мнению исследователя, всем мужским пер­сонажам Хемингуэя присущи определенные качества мужественности (преданность дому, чест­ность, жертвенность), окончательным свидетельством которой неизбежно становится героиче­ская смерть.

Д.и.н. Б.М. Ш п о т о в (Институт всеобщей истории РАН) в докладе «Американские инжене­ры о советской индустриализации и советские инженеры о США в 1930-е гг.» пришел к заклю­чению, что во взаимоотношениях советских и американских инженеров наблюдалась существен­ная разница, вытекавшая из различия задач командировок. Советские инженеры находились на положении «учеников», а американские — на положении «учителей», сказывалось также разли­чие цивилизаций, деловых культур.

Проблема пропагандистского обеспечения боевых действий советских войск в войне против Финляндии в 1939-1940-е гг. была освещена в докладе Д.А. Ерофеева (Центральный музей Вооруженных сил). Исследователь проследил процесс трансформации советской пропаганды от идеи «освободительного похода» к призыву нанести «упреждающий удар» и укрепить обороно­способность СССР против фашистской Германии. Проблеме эволюции взаимовосприятия СССР и англо-американских союзников в 1941-1945 гг. посвятила свое выступление д.и.н. И.В. Бы с т - ров а (ИРИ РАН).

В выступлении Д.В. Спирина (ИРИ РАН) были освещены суть и причина изменений во взаимовосприятии политических лидеров «Большой тройки» в 1941-1945 гг., проблема второго фронта как базового фактора межгосударственных противоречий в годы войны (попытки реше­ния и последствия конфликтов), различие в подходах к реализации плана по открытию второго фронта со стороны У. Черчилля и Ф. Рузвельта.

Работа третьей секции «Россия и мир во второй половине XX века» под руководством к.филос.н. В.А. Литвиненко (Институт военной истории МО РФ) началась с выступления А.Г. Ко­лесниковой (РГГУ) «Образ немца в советском художественном кинематографе периода хо­лодной войны: к проблеме исторической памяти и международного восприятия». Автор подроб­но проанализировала образ немца, отметив влияние средств массовой пропаганды на сохранение в нем вражеских черт.

Доклад д.и.н. И.В. Волковой (МГУ им. М.В. Ломоносова) «Советский общепит глазами

иностранного потребителя» содержал анализ зарисовок иностранных граждан, пребывавших в СССР, о повседневной жизни и рационе советских граждан. По мнению исследователя, характе­ристики, данные иностранцами, являются важным источником для изучения советского быта и общепита с точки зрения его соответствия или несоответствия западным стандартам.

Выступление С.С. Стецкого (Институт славяноведения РАН) освещало проблему взаимовосприятия Украины и России. Исследуя документы ЦК КПУ, материалы творческих союзов, институтов науки, культуры, образования Украины, начиная с конца 1950-х гг., автор попытался исследовать истоки формирования современного образа России на Украине.

Е.К. Афанасьева (Фонд научного и творческого наследия Александра Юрьевича Афанасьева) в своем выступлении рассказала о ряде трудов А.Ю. Афанасьева, основная идея которых заключается в опровержении теории о полном несходстве Запада и Востока. Исследования Афа­насьева доказывают, что Запад и Восток могут сойтись на сечеловеческой точке - мифе о по­топе. Наличие этого мифа в наследии разных народов доказывает, что существует общая все­человеческая культура, корни которой уходят в глубокую древность. Поэтому нет на земле че­ловека, который имел бы право говорить об исключительности и неповторимости своего культурного наследия.

Были также представлены доклады К.У. Садыкова (Московский государственный уни­верситет культуры и искусства) «Французский постструктурализм конца XIX в. и русские лите­ратурные практики» и д.и.н. Л.У. Звонаревой (ГНИИ семьи и воспитания) «Мировая куль­тура в зеркале поэзии Риммы Казаковой».

После окончания работы секций были подведены итоги «круглого стола», проанализирова­ны предложения и замечания участников. Работу научного семинара и издание коллективных трудов планируется продолжить.

Н.А. Стрижкова (Институт российской истории РАН)

Примечание

1 Отчеты о предыдущих заседаниях «круглого стола» см.: Отечественная история. 1995. № 3; 1998. № 3; 1999. № 1,6; 2001. № 2, 6; 2003. № 3; 2006. № 5, 6; 2007. № 5.