Голубев А.В., Кудюкина М.М. Россия и мир: из истории взаимовосприятия // Российская история. 2007. №5. С. 215-218
Россия и мир: из истории взаимовосприятия
6 февраля 2007 г. в Институте российской истории РАН в рамках научного семинара по истории взаимовосприятия России и мира состоялось очередное, 14-е заседание «круглого стола». Семинар успешно функционирует с 1994 г., включая в себя, помимо исследователей из ИРИ РАН, представителей различных научных учреждений России1. На этот раз в его работе приняли участие ученые из Москвы, Саратова, Чебоксар и Краматорска (Украина).
К.и.н. С.М. Ш а м и н (Институт русского языка им. А.С. Пушкина) посвятил свой доклад традиции составления обзоров иностранной прессы в России XVII - первой трети XVIII в. Он показал, что подобные обзоры (куранты), составлявшиеся в Посольском приказе, а затем - в Коллегии иностранных дел, являлись важным источником информации о политической ситуации в Европе. Со временем куранты стали фиксировать также отношение других стран к России, принимались меры к опровержению негативных статей о ней. Оживленную дискуссию вызвал доклад д.и.н. А.В. Липатова (Институт славяноведения РАН) об изменении образа Польши и поляка в российском массовом сознании. На этот процесс, по мнению докладчика, влияли как государственные (самодержавие - шляхетская демократия), так и цивилизационные факторы.
Доклад д.и.н. В.И.Шеремета (Институт востоковедения РАН) и к.и.н. JI.B. Зелениной (Европейский международный университет) был посвящен паломничеству в Святую Землю и на Синай как особой форме гуманитарных связей. В ходе его происходили спонтанные межличностные контакты представителей России и Востока, влияющие на формирование «образа соседа» и «образа другого». Докладчики сделали также сравнительный анализ паломничеств в центр Святой Земли (Иерусалим) и на окраины.
Наибольший отклик у участников «круглого стола» вызвало сообщение к.пед.н. О.Е. Ф р о - л о в о й (МГУ им. М.В. Ломоносова) «Современная Россия на геополитической карте мира: ассоциативный эксперимент». Исследовательница поделилась итогами собственных наблюдений над тем, какие образы стран (США, Израиля, Великобритании, Франции, Германии, Италии, России) существуют у выпускников московских школ. Было выявлено несколько кодов, составляющих эти образы - кулинарный, географический, исторический, культурный, конфессиональный, социальный, гендерный. При этом максимальное число негативных оценок получили США, а наиболее положительно участники эксперимента оценили Италию, Францию и Великобританию.
Дальнейшая работа «круглого стола» проходила в двух секциях: «Россия и мир в XVI- XIX вв.» и «Россия и мир в XX-XXI вв.». На первой секции было заслушано 10 докладов. К.и.н. Л.П. Найденова (ИРИ РАН) охарактеризовала представления о мире, которые формировались у русских людей XVI в. на основе информации, полученной от преп. Максима Грека, в частности, об открытии Америки, о новых научных и богословских концепциях, возникших в Париже XV в., о биографии пророка Мухаммеда.
Д.и.н. С. А. М е з и н и Я.Н. Рабинович (Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского) проанализировали сочинение о российском Смутном времени шведского наемника, француза по происхождению Пьера Делавиля. Они отметили, что автор не демонстрирует обычных предубеждений, свойственных пишущим о России европейцам. К. филол.н. С.К.Милославская (Институт русского языка им. А.С. Пушкина) посвятила свой доклад сравнительному анализу образа России в сочинениях Г.В. Лудольфа и А. Олеария.
К.и.н. А.Г. Гуськов (ИРИ РАН) рассказал об информационном обеспечении Великого посольства 1697-1698 гг. Петр I и послы получали свежую информацию о ситуации в Европе из обзоров (курантов), присылавшихся Посольским приказом, дипломатических донесений и европейских газет. В докладе к.и.н. П.С. Куприянова (Институт этнологии и антропологии РАН) говорилось о восприятии географического пространства просвещенными русскими путешественниками на рубеже XVIII-XIX вв. посредством литературы и истории. К.и.н. Н.Н. Лисицина (Московский государственный гуманитарный университет им. М.В. Шолохова) рассмотрела формирование образов «завоевателей» и «побежденных» в ходе присоединения к Российской империи среднеазиатских территорий.
Причины возникновения в США на рубеже XIX-XX вв. негативного образа России проанализировал в своем выступлении к.и.н. К.В. Миньяр-Белоручев (МГУ). По его мнению, это было следствием различий в общественно-политическом строе, становившихся все очевиднее по мере укрепления на Западе либеральной идеологии, массового переселения в США представителей национальных и религиозных меньшинств, подвергавшихся на родине дискриминации, а также выхода в свет ряда публицистических сочинений, в том числе известной книги Дж. Кенна-старшего «Сибирь и ссылка». К.и.н. Т.А. Тараканова (МГУ) проанализировала социокультурные особенности, проявляющиеся в восприятии русскими английской деловой культуры xviii в., к.и.н. О.В.Маринина (МГУ) - двойственность образа корсиканского дипломата Поццо ди Борго соответственно в России и во Франции, В.Ю. Сергиенко (МГУ) - формирование образа России как союзника по материалам французской прессы конца ХIХ в.
Во второй секции были заслушаны 12 докладов. Д.и.н. С.А. Козлов (ИРИ РАН) провел сравнительный анализ сельского хозяйства России и Италии по материалам отечественной печати начала XX в. Особое внимание он уделил социокультурным аспектам сельскохозяйственной деятельности двух стран в условиях буржуазной модернизации. К.и.н. Л.В. Жукова (МГУ) рассмотрела особенности трансформации образа японца у русских военнопленных в годы русско-японской войны. Первоначально сформировавшиеся стереотипы («образ врага», «желтолицые черти») не выдерживали столкновения с реальностью в ходе длительного личного общения. Особый интерес вызвал вывод автора, что после возвращения на родину большинство бывших пленных вернулось к прежним стереотипам. Впечатления, полученные в плену, они старались скрыть.
О том, как воспринимала Россию в годы Первой мировой войны канадская сестра милосердия Д. Коттон, рассказала д.и.н. И.В. Купцова (МГУ). В воспоминаниях и письмах Коттон не только содержатся интересные сведения о повседневной жизни России в 1915-1917 гг., но и отражено постепенное проникновение в чужую культуру в экстремальных условиях войны, рост интереса к ней и понимание ее особенностей. Продолжая свои многолетние исследования о возникновении и бытовании «образа врага» в русском (советском) обществе на протяжении всего SX в., д.и.н. Е.С. Сенявская (ИРИ РАН) попыталась охарактеризовать образ Турции как противника России в Первой мировой войне. В докладе были освещены предвоенные оценки поливки и военного потенциала этого государства, особенности восприятия русскими войсками как грецкой армии, так и отдельных групп населения Турции в ходе войны на Кавказском фронте. Исследовательница пришла к выводу, что, несмотря на сложившуюся в XVIII-XIX вв. традицию противостояния, в годы Первой мировой войны Турция воспринималась как второстепенный противник.
Доклад д.и.н. Е.В. Жбанковой (МГУ) был посвящен влиянию американских танцев на советскую физическую культуру 1920-х гг. По мнению автора, именно американские (а не европейские) танцы казались идеологически более приемлемыми и могли помочь усовершенствованию системы физического воспитания трудящихся.
М.М. Кудюкина (РГАЭ) остановилась на восприятии советскими военными экспертами новых тенденций развития в западных странах военной техники. Некоторые из них описывали такие экзотические новинки, как «летающий танк» (танк, снабженный авиамотором и крыльями, способный, по мысли конструкторов, перелетать на небольшие расстояния) и «автоматический летчик» (прообраз автопилота). Вместе с тем большинство докладов и сообщений дают достаточно объективную картину состояния западных армий. Особое внимание советских специалистов привлекали танки и авиация, так как этим родам войск в будущей войне отводилось особое место.
К.и.н. Г.Б. Куликова (ИРИ РАН) охарактеризовала итоги и перспективы изучения записок иностранцев, побывавших в СССР в 1920-1930-х гг., а также западных антиутопий и современной научной литературы с точки зрения возникновения образа советской действительности на Западе. О различии восприятия советским обществом военной угрозы соответственно в 1920-х и 1930-х гг. говорилось в докладе к.и.н. А.В. Голубева (ИРИ РАН). Докладчик раздетая «военные тревоги» 1920-х гг. как преимущественно спонтанные проявления тревожных настроений, и «оборонное сознание» 1930-х гг. прежде всего как проект власти. При этом он коснулся проблемы результативности воздействия оборонной литературы, драматургии, кинематографа на массовое сознание и пришел к выводу о необходимости корректировки однозначно негативного отношения к ним. «Оборонное сознание» предполагало не столько изучение «ремесла войны» (хотя перед ним ставились и такие задачи), сколько формирование психологического типа победителя, и с этим оно в целом справилось.
О.И. Григорьева (МГУ) рассмотрела эволюцию образа Германии на страницах газеты «Правда» в 1933-1941 гг. Накануне прихода Гитлера к власти Германия предстает как страна, раздираемая социальными и политическими противоречиями. Особенно негативно советская пресса оценивала социал-демократов, которым противостояли немецкие коммунисты. Начиная с 1933-1934 гг. появляется своеобразная картина «двух Германий», когда власти, опирающиеся на самые низменные инстинкты и жестокие методы правления, противостояли трудящимся. Наконец, после подписания Пакта о ненападении в августе 1939 г. начали преобладать подчеркнуто нейтральные, лаконичные сообщения о положении дел в Германии наряду с материалами о военных, научных и экономических успехах Третьего рейха.
Д.и.н. А. А. И г о л к и н (ИРИ РАН) попытался проанализировать оценки социально-экономической системы США на страницах журнала «Мировое хозяйство и мировая политика» в 1940-1947 гг. Докладчик отметил, что эти оценки определялись двумя факторами - теоретическими представлениями об общем кризисе капитализма и текущей политической конъюнктурой. Накануне войны тональность материалов по США не отличалась от тональности материалов, например, по Германии. После начала Великой Отечественной войны критическая составляющая этих оценок заметно снизилась, а после окончания войны, особенно с 1947 г., резко возросла.
Оживленную дискуссию вызвало сообщение А.Г. Колесниковой (Историко-архивный институт РГГУ) «Изобразительные конструкции образа врага периода холодной войны в советском игровом кино 1960-1970-х гг.». Автор сосредоточила свое внимание на специфике кинематографического «образа врага» данного периода, его противопоставлении положительным героям фильмов.
Выступление П.М. Кудюкина (Экспертный фонд социальных исследований «ЭЛЬФ»), посвященное деятельности западных экспертов в постсоветской России, было основано прежде всего на личных впечатлениях. Тем не менее автор сделал интересную попытку обобщения, наглядно показав, что эффективность деятельности западных экспертов зависела от понимания и особенностей ситуации в России, что, в свою очередь, зависело от знания языка профессиональном подготовки, а в ряде случаев - от идеологической и политической ориентации
После окончания работы секций были подведены итоги «круглого стола», проанализированы предложения и замечания участников. Работу научного семинара и издание коллективных трудов планируется продолжить. "
А.В. Голубев, кандидат исторических наук (Институт российской истории РАН), М.М. Кудюкина
(Российский государственный архив экономики)
Примечания:
1Отчеты о предыдущих заседаниях «круглого стола» см.: Отечественная история. 1995. №3; 1998. №3; 1999. №1, 6; 2001. №2, 6; 2003. №3; 2006. №5,6.
2 Россия и Европа в XIX-ХХ вв.: проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. М 1996' Россия и внешний мир: диалог культур. М., 1997; Россия и Запад: Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998; Россия и мир глазами друг друга- из истории взаимовосприятия: Сб. статей. Вып. 1—3. М., 2000-2006.
