Лисицына Н.Н. Эволюция образа «Белого царя» и России в восприятии населения присоединенных туркменских территорий (конец 1870-х – 1880-е гг.)
С далеко идущими планами Россия пришла на среднеазиатские просторы еще в начале 1860-х годов, однако это не первые встречи русских с жителями Средней Азии. Первоначально образ «Белого царя» и Российской империи можно было уместить в четкую схему: «добыча - враг - завоеватель», которая работала несколько десятилетий.
Время активного аламанства и сформировало чувство безнаказанности героев и беспомощности «Белого царя» перед «храбрыми и умелыми воинами» туркменских степей. Однако стоит отметить, что «сыны степи» избегали столкновений с регулярными частями и гарнизонами русской армии. Именно в такой ситуации понятие «добыча» трансформировалось в более опасное - «враг», а как только Российская империя начала активное продвижение вглубь среднеазиатских территорий – переходило в агрессивное – «завоеватель». Однако именно тогда появились первые ростки уважения к российскому государству, его военному могуществу и «Белому Падишаху».
Покорители Средней Азии не без оснований полагали, что первым шагом на пути преодоления (эволюции) подобной схемы в умах туркмен должно стать полное и убедительное превосходство в военной мощи. Это позволило бы убедить свободолюбивый народ в праве русских быть на этих территориях – право сильнейшего, которому не стыдно принести клятву верности.
Неожиданно для себя туркмены открыли, что победители могут быть великодушны. «Белый царь» не только карает своих врагов, но и милостиво прощает всех повинившихся и принесших ему присягу (клятву верности), награждает и принимает на службу; оставляет многие обычаи, порядки и установления неизменными и не является «губителем истинной веры», т.е. ислама.
Именно в случае уважения русскими местных порядков, традиций и обычаев, туркмены могли изменить свое мнение о «завоевателях». И схема «добыча – враг – завоеватель» могла развиться далее – «сильнейший - покровитель». Учитывая менталитет жителей туркменских степей, с уверенностью можно утверждать, что все впечатления о русских военных и гражданских чиновниках автоматически проецировались на образ «Белого Царя».
Таким образом, мы видим, что за несколько лет понятие о «враге и завоевателе» трансформировалось в образ «сильного и мудрого покровителя», а со временем были добавлены представления о великодушии и отеческой заботе Белого Падишаха.
