• Главная
• О семинаре
  • История Семинара
  • Оргкомитет
  • Правила пользования сайтом
  • Модераторы
  • Часто задаваемые вопросы
• Мероприятия
  • Текущее
  • Архив
• Библиотека
  • Издания семинара
  • Отчеты о мероприятиях семинара
• Участники
  • Вход
  • Список участников семинара
  • Регистрация
  • Дополнить \ Редактировать
• Ссылки

Филатов П.В. «Образ правления» в России конца XVI века по сочинению Джилса Флетчера «О государстве русском»

Одной из самых интересных личностей, посетивших Россию в конце XVI века, несомненно, является сэр Джилс Флетчер. Уроженец Кента и выпускник Кембриджа, Флетчер обладал обширными знаниями и эрудицией:  «доктор гражданского права и «мейстер богомольных книг» (юрист и теолог), поэт,  писатель.

Сэр Джилс  прибыл в России в сентябре 1588 года как посол Елизаветы I Тюдор, с целью восстановления торговых отношений двух стран и заключения дружественного союза.

Своей поездкой в Россию Флетчер остался очень недоволен. Приняли его в России холодно: «содержали Флетчера в Москве под строгим надзором, не признавали за ним ранга посланника, а подарки королевы Елизаветы I с презрением вернули «по причине их ничтожности». Соответственно, вызывающе вел себя и сэр Джилс: он отказался произнести полный титул русского царя, нарушив тем самым  «дипломатический церемониал».

Холодный прием и прочие строгости в отношении посла, как и его вызывающее поведение, были вызваны рядом причин. Во-первых, сложными отношениями двора королевы Елизаветы с русским правительством из-за «Московской компании», представитель которой, Антоний Марш, обвинялся в мошенничестве на территории России. Во-вторых, Москва в это время разыгрывала «испанскую карту», Россия сближалась с Испанией и Империей.

В своем произведении «О государстве русском», посвященном королеве Елизавете, Флетчер изображает систему российской власти как деспотическую, противопоставляя ей «британскую вольность».  Казалось бы, принимая во внимание политическую ситуацию, цель достигнута, и его произведение стало «продолжением дипломатической борьбы, но другими средствами». Но…после выхода первого издания в 1591 году книга была запрещена, почти все экземпляры уничтожены. Произошло это с подачи купцов «Московской компании», испугавшихся за свои торговые интересы в России, настолько мрачными красками доктор Флетчер обрисовал российскую действительность.  Не стоит также сбрасывать со счетов и еще один фактор, послуживший запрету и долгому, до 1625 года, забвению сочинения Флетчера: «стереотип восприятия России у Флетчера тесно связан с его собственным стереотипом восприятия английских порядков.…В изображении русского тиранического правления англичане могли без труда увидеть зеркальное отражение порядков времен Тюдоров — Генриха VIII Марии Кровавой и самой Елизаветы I»[1].

Я  постараюсь выявить особенности восприятия автором русского «образа правления» через изучение его сочинения, которое было спорным столь долгое время. Представляется необходимым следовать, во-первых, логике повествования автора, во-вторых, логике социальной структуры и  организации власти в России конца XVI века.

Описывая вначале слабость русского царского дома, предполагая возможность скорого пресечения династии (что, по мнению Флетчера, должно было повлечь за собой переворот), в дальнейшем повествовании сэр Джилс утверждает, что «Образ правления у них (русских – П.Ф.) весьма похож на турецкий, которому они, по-видимому, стараются подражать, сколько возможно, по положению своей страны и по мере своих способностей в делах политических. Правление у них чисто тираническое: все его действия клонятся к пользе и выгодам одного царя и, сверх того, самым явным и варварским образом»[2]. Внимательно изучая это определение Флетчера, стоит признать, что он очень хорошо понимает идею царской власти в России (возможно, конечно, как доктор права, применяет свои знания и представления о власти вообще к российской действительности, либо переносит на российскую почву свое (истинное?) отношение к Тюдорам). Даже слабая (тем не менее, сакральная) фигура царя поддерживается идеей власти. При пресечении династии и исчезновении реальной фигуры носителя верховной власти, законного «помазанника Божия», царя, с престола, рушится вся конструкция власти, замкнутая (в русской социальной утопии) исключительно на него[3].  Отсюда, кстати, одна из причин Смуты – пресечение династии, вызвавшее в годы Смутного времени социальную истерию и признание народом власти самозванца – мнимого наследника Ивана Грозного[4]. 

В каких же конкретных формах выражается данный «тиранический образ» правления? Флетчер пишет об угнетении «…дворянства и простого народа, без всякого притом соображения их различных отношений и степеней, равно как из податей и налогов, в коих они не соблюдают ни малейшей справедливости, не обращая никакого внимания, как на высшее сословие, так и на простолюдинов… оба класса, и дворяне, и простолюдины, в отношении к своему имуществу суть не что иное, как хранители царских доходов, потому что все нажитое ими рано или поздно переходит в царские сундуки…»[5]. Сэр Джилс верно нащупывает контуры российской государственности, как она понимается в русской социальной утопии, но…выделяет главным признаком «тираничности» власти экономическое принуждение. Как истинный европеец (британец) и протестантский теолог.

Хотя Флетчер и выделяет особо экономическое принуждение, но не останавливается на нем, далее подчеркивая другие аспекты царской власти: «Что касается до главных пунктов или статей, входящих в состав самодержавного правления (как-то: издания и уничтожения законов, определения правительственных лиц, права объявлять войну и заключать союзы с иностранными державами, и права казнить и миловать, с правом изменять решения по делам гражданским и уголовным), то все они так безусловно принадлежат царю и состоящей под ним Думе (которая, впрочем, по мнению Флетчера, существует «более для почести, нежели для пользы государственных дел» - П.Ф.), что его можно назвать как верховным правителем, так и самим исполнителем в отношении ко всем исчисленным предметам. Всякий новый закон или постановление, касающиеся до государства, определяются всегда прежде, нежели созывается по этому случаю какое-либо общее собрание или совет»[6]. Более того, Флетчер указывает, что и высшая судебная власть принадлежит царю. Все должностные лица в государстве имеют только ту власть и полномочия, которые определяет им царь. Таким образом, Флетчер подчеркивает роль русского государя как единственного источника власти, сравнивая русский образ правления с восточным, который является, по мнению уважаемого ученого, деспотическим (в отличие от западной свободы[7]). Кстати, сэр Джилс указывает, что удерживать общество в повиновении царю деятельно помогает церковь. По его мнению, русская церковь является «factor obscurantism», и помогает деспотическому государству по причине отступления от истинной веры, уподобления «папизму», погружение в «суеверия». Замечательная иллюстрация протестантского мировоззрения европейского доктора теологии и права!

Изучая систему власти в России, Флетчер не обходит вниманием и Земский Собор, как совещательный орган. В целом, верно излагая особенности его формирования и функционирования, он подчеркивает, что  «…предлагать билли (законопроекты – П.Ф.), по мнению отдельных лиц, относительно какого-нибудь общеполезного дела (как это делается в Англии), русский собор вовсе не дозволяет подданным»[8]. Флетчер, как можно заметить, очень последователен – у него нет противоречий между выводами о том, что единственным средоточием, а также источником власти в России является царь и заключениями о роли Думы и Собора в политической жизни государства. Дума, по его мнению, существует только ex honore, а Земский Собор только обсуждает какой-либо вопрос, его члены не обладают правом законодательной инициативы.

Русское дворянство (служилые люди), по словам Флетчера, обладают свободой угнетать простонародье, «…в особенности там, где они имеют свои поместья или где определены царем для управления»[9]. Впрочем, сами они, как указывалось выше, являются подневольными людьми, имущество, средства к существованию, да и сама жизнь которых принадлежат царю.

Горожан и крестьян, простой люд, Флетчер высокомерно жалеет, говоря, что простой русский народ, обладая «хорошими умственными способностями», не имеет возможности развиваться, причем, по его мнению, это происходит по причине «тщеславия» и нежелания «заимствоваться от соседей своих» самого народа, а также из-за стремления церкви и государства ради сохранения власти  оставить народ без  «основательного образования и гражданственности».  «…С этою целью цари уничтожают все средства к его улучшению и стараются не допускать ничего иноземного, что могло бы изменить туземные обычаи. Такие действия можно бы было сколько-нибудь извинить, если б они не налагали особый отпечаток на самый характер жителей. Видя грубые и жестокие поступки с ними всех главных должностных лиц и других начальников, они так же бесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными и низшими, так что самый низкий и убогий крестьянин (как они называют простолюдина), унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, и облизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает над кем-нибудь верх»[10]. В качестве фактора, сдерживающего недовольство народа властью, Флетчер называет войско, верное царю.

Итак, сэр Джилс Флетчер весьма мрачными красками описывает и негативно оценивает российскую государственную систему конца XVI века, и это совсем не удивительно. Изучая российские реалии, он интерпретирует их с позиций своего образования и мировоззрения, формируя свой собственный образ России. Кстати, и невольно, в процессе интерпретации, выдавая свое истинное отношение к «английским порядкам» эпохи Тюдоров (чем, думается, были весьма недовольны королева и сэр Френсис Уолсингем): «Как справедливо заметил один из исследователей книги Флетчера, «она должна рассматриваться не только как записки о России, но также и как книга об Англии: то, что Флетчер говорит о России, показывает и то, что он думает об Англии...» (Fletcher G. Of the Russe Commonwealth. — Cambridge, Mass., 1966. — P. 26.)»[11]. Следует также отметить, что Флетчер слабо знал Россию – в Москве он находился под строгим надзором, русского языка не знал, кроме того, работа Флетчера во многом вторичный источник: он пользовался работами Герберштейна и Горсея. Тем не менее, его работа служит прекрасным примером формирования образа (в соответствии со стереотипами восприятия) одной культуры в другой, а также иллюстрацией того, какие факторы – социальные, политические, личностные – влияют на этот процесс.